Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

Я вышел на площадь,
выжженный квартал
надел на голову, как рыжий парик.
Людям страшно - у меня изо рта
шевелит ногами непрожеванный крик.

Но меня не осудят, но меня не облают,
как пророку, цветами устелят мне след.
Все эти, провалившиеся носами, знают:
я - ваш поэт.

Как трактир, мне страшен ваш страшный суд!
Меня одного сквозь горящие здания
проститутки, как святыню, на руках понесут
и покажут богу в свое оправдание.

И бог заплачет над моею книжкой!
Не слова - судороги, слипшиеся комом;
и побежит по небу с моими стихами под мышкой
и будет, задыхаясь, читать их своим знакомым.

(с) поэтогений
В.В. Маяковский

запись создана: 21.09.2011 в 22:10

По следам Л.Енгибарова

Вечные парадоксы. Жить бы да удивляться.
Я не умела плакать - ты не умел прощаться.
Я повернула землю против известной силы.
Ты захотел быть первым. Я тебя не просила.
Ядом сочились толки, злые сбивались в стаи.
Клоуны - те же волки. Я-то уж точно знаю.
Ты не меня дурачил, я между строк читаю.
Клоуны часто плачут. Я-то уж точно знаю.
Радостные гримасы тешатся курам на смех.
Ловко меняем маски, вымученные наспех.
Скука рванула в омут. К ней бы немного перца.
Кто из нас грустный клоун? С зябкой простудой в сердце.
Прячем тоску в улыбке – может, кого обманем.
Видимо, по ошибке сердце ношу в кармане.
Кто-то подметил верно: будто судьба шутила…
Трудно, наверно, первым? Я тебя не спросила.
Вечные парадоксы. Жить бы да удивляться.
Ты разучился плакать – я не хочу прощаться.

Легенда о Добре и Зле

В полумраке на ощупь блуждают по кругу,
Ни приюта не ведая, ни состраданья,
Две души неприкаянных, братья друг другу…
И у каждой свой путь и своё наказанье…

Они вышли из сумерек тайны творенья,
Чтоб скитаться, свой рок искупая кровавый,
На погибель безумцам вершить проведенье,
Истреблять и крушить без сомненья и права.

С той поры слуги тьмы и хранители света
Из руин поднимают свои легионы.
И крылатые бури, срывая наветы,
Окропляют слезами багровые склоны…

Только мир озарится сияющим светом,
Снова тьма наползает проклятием древним.
Этот круг разорвать не под силу бессмертным
Неприкаянным душам, терзающим землю…

Ведьма. Казнь

На базарной публичной площади
По утру шумнее обычного.
Оборванцы, сироты тощие,
Торгаши, бродяги и нищие…
Собрались неспроста голодные.
Неспроста ядовито скалятся.
Здесь сегодня душа свободная
К праотцам на поклон отправится.
Приковали к столбу позорному.
Забросали словами бранными.
Не беспутную беспризорницу…,
Молчаливую деву странную.
А толпа ревёт как свирепый зверь.
Норовит растерзать от зависти.
И восходит мир на порог потерь,
Злобой давится, не покается…

Душа и тело

Мне не нужно третьих лиц – не хочу!
Руки белые в крови день и ночь.
Тело с дури отдалось палачу,
Норовит и душу в ад уволочь…
Вот оно все жмется к стенке, тайком
Пробирается на цыпочках прочь.
По осколкам, по костям босиком
Удирает оголтелое прочь…
Хочет, жадное, отнять и обнять,
Полюбить и разорвать на куски.
Жаль душа его не сможет понять,
Ей и маяться теперь за грехи…

Переход

Чего мне ждать от тебя? Каких подарков и слов?
Чего мне ждать от тебя? Ты знаешь, это наивно,
Верить в праведность фраз, верить в искренность слов,
Ждать от солнца прохлады и жара от ливня…
Перетоптаны дни. Обжигающий дым
Сигаретный из тысяч щелей в горизонте
Растекается в ночь полусветом седым…
Мы погибли с тобой на неоновом фронте.
Я слышу каждый твой шаг, я даже чувствую хруст
Переломанных ребер под тонкой подошвой.
Там, где закаты грустят, мой позабытый герой
Из раны черпает кровь алюминьевой ложкой.
На голгофу он в полдень поднимется сам,
Сам ладони пронзит остриём ненадежды.
Да, я видела крест, и душа сорвалась,
Но не в рай и не в ад, а останется между…

Офелия

Пелена на веках от тяжелых слез.
Алой каплей в реку нежный сок с берез.
Захочу – забуду: отравлю весну.
Сколько черных судеб на мою одну?..
Сколько желчи в меде? Сколько лжи в вине?
Сколько снов в восходе? Сколько льда в огне?
Вытираю слезы с твоего лица.
Сотню матерей за одного отца.
Яд на сердце спрячу – отравлю весну.
Сколько душ незрячих на мою одну?..

Федерико Гарсия Лорке

А мы все-таки встретились…
На солнце узоры таяли.
А люди нас не заметили.
Шептали, кричали. Лаяли.
Но мы как будто не слышали:
Мы были с тобой мертвыми
Вдвоем посреди тишины,
Глухой, как нора чертова.
Луна родилась заполночь,
Случайная тень спряталась,
И вспыхнули звезды заревом,
А люди не замечали нас.
Мы были почти стертыми
Седой ладонью луны.
Мы были с тобой мертвыми
Вдвоем посреди тишины.

Сказочник

В гостях у полночной дремоты пируя,
Где смертные ночи свои прожигают,
Пророк и изгнанник, неназванный всуе,
Потягивал трубку, о снах размышляя.

Когтистою лапой на жертвенник идолу
Возложены, прожиты, выпиты повести.
Плоды, неизбывной печалью налитые,
Сочащие яды стенающей совести...

Побег

А ты знаешь!? Когда мы покинули осень,
Свежим ветром ворвавшись в распахнутый омут,
Я ступила на тонкую, зыбкую проседь,
Глубоко пронизавшую синие склоны.

Закружила, запела, играя, сжигая,
Изразцовая змейка колючих созвездий.
Я бежала, не помня себя, и нагая
Пала ниц перед ним, властелином возмездий.

А потом мы летали. Ты знаешь?! – Летали!
Или просто сидели на влажной ладони
У ожившего бога, и молча мечтали.
Мы же верили: время теперь не догонит.

Шаг

Перебираю в памяти споры,
Игры чудные ложью и правдой.
Я научилась. Я не играю,
Я не надеюсь, я выбираю.

Перемешались в памяти жизни:
Разные судьбы – тонкие нити.
Кончены речи. Буду беспечно
Таять в потоке их скоротечном.

Перерешала, перемечтала
Прожито мало скудно и скучно.
Кончено, мама. Буду не самой,
Точно не первой, даже не лучшей.

Переиграю этот сценарий.
Не дописала и не жалею.
Этого мало. Лучше сначала.
Как это помню, как это знала.

Переменилась, не удержалась.
Мне это можно, я здесь чужая.
Занавес, мама. Кончена повесть.
Буду на зависть, буду на совесть.

Ведьма

Вернулась. Упала в кресло. Да что мне теперь до них!
Я даже из пепла воскресну, не то, что из бед своих.
Я думала стоит биться за тех, без кого не в мочь…
Ну надо же было родиться в Вальпургиеву ночь!
Вся вымокла и продрогла. Устала от суеты.
Да будь этот дождик проклят! Зашелся до темноты…
Накинула плед на плечи. С бокалом вина в руке
Решила, что вечер встречу без горечи, налегке.
Я буду с судьбою честной. Да что мне теперь до них?
Я даже из пепла воскресну, не то, что из бед своих!

(c) Bellaaspera